Обсессивно-компульсивное расстройство
Часть 1. Как оно выглядит
Как говорит мой супервизор, обсессивно-компульсивные расстройства настолько слились с современной культурой, что расстройствами их можно считать только в каких-то крайних проявлениях. ОКР - это самое распространенное расстройство конца 20- начала 21 века после нарциссизма.
Побольше работать, ставить перед собой какие-то цели, планомерно достигать их, не отвлекаться на мелочи – все это в нашей культуре весьма приветствуется.
Несмотря на то, что эти два расстройства принято объединять в одну группу, у них бывает достаточно разная клиническая картина.
Есть три основных формы человеческой активности – думать, чувствовать и действовать. По идее, в здоровой ситуации три эти формы более-менее сбалансированы. Человек может чувствовать, думать, совершать действия. Но могут происходить и искажения.
Когда происходят искажения в пользу того, чтобы чувствовать по минимуму, а думать и действовать по максимуму, можно говорить об обсессивно-компульсивной симптоматике.
Перекос в сторону «думать» - это обсессивный радикал.
Перекос в сторону «действовать» - компульсивный.
В крайних проявлениях обсессивность выглядит как застревание в думании – навязчивые идеи, от которых человек не может отделаться или «мысленная жвачка», когда человек постоянно что-то думает, рассуждает… но ничего не делает и не чувствует.
Компульсивность в крайних проявлениях – это навязчивые действия, которые человек производит без осмысления. Это могут быть такие действия как навязчивое мытье рук, обстригание волос, грызение ногтей... Многие действия, которые принято относить к вредным привычкам и зависимостям, представляют собой компульсивные действия – переедание, злоупотребление алкоголем, наркотиками, беспорядочные половые связи.
Соответственно, и для обсессивных и для компульсивных людей представляют сложность те сферы деятельности, которые связаны с областью чувств и эмоций, с интуицией, с получением удовольствия от произведений искусства. Сложности вызывает и сфера близких отношений, не в сфере секса, а в сфере проявления внимания, тепла и нежности. Секс для них тоже может являться компульсивным действием, связанным с необходимостью снять тревогу, возникающую при контакте.
Как правило, зрелые формы ОКР, не относящиеся к пограничному спектру, представляют собой людей очень надежных, ответственных, дисциплинированных, всяко проче морально устойчивых и политически грамотных.
Вильгельм Райх называл таких людей "живыми машинами".
Дэвид Шапиро в "Невротических стилях" выделяет три основных аспекта обсессивно-компульсивного стиля деятельности:
- ригидность,
- способ деятельности и искажение переживания автономии,
- потеря чувства реальности.
Ригидность может относиться как к неподвижности тела, так и к поведенческому социальному стереотипу или общей тенденции следовать прежним путем, оказавшимся неподходящим или даже абсурдным.
Даже случайный разговор с компульсивной ригидной личностью, может вызвать сильное раздражение, связанное с тем, что при этом вы не встречаете ни настоящего согласия, ни обоснованного возражения. Создается впечатление, что вас просто не слышат и лишь едва замечают, что вас тут, вообще, есть.
Шапиро приводит пример такой беседы – «два друга, К и Л, обсуждают, стоит ли К покупать дом.
К: Так ты думаешь, стоит его покупать?
Л: Никогда не покупай дом с плохой крышей. Потом за ремонт придется платить вдвое больше, чем за сам дом.
К: Но строитель, которого я нанял, говорит, что в целом дом в полном порядке.
Л: Крыша — только начало. Сначала крыша, потом трубы, потом отопление, потом штукатурка.
К: Но с ними все в порядке.
Л: А после штукатурки, еще и проводка.
К: Но проводка...
Л: (уверенно перебивает) Ремонт обойдется тебе вдвое дороже, чем сам дом.
Не то, чтобы Л не был согласен с К. Он не возражает на аргументы К, и нельзя считать, что он ко всему относится «негативно». Л на них просто не обращает внимания».
Вообще, внимание таких людей очень цепкое и очень узконаправленное. Они подмечают все детали, склонны замечать каждую пылинку, малейшую неисправность и минимальнейший беспорядок. При этом запросто могут за деталями не видеть целого, ибо не могут позволить своему вниманию свободно блуждать. Если обсессивно-компульсивный человек читает лекцию, то он полностью будет сосредоточен на своем тексте, на его структуре, грамотности и последовательности изложения, но при этом останется абсолютно равнодушен к тому, что происходит в аудитории. «Прокукарекал – а там хоть не рассветай» - это про них.
У таких людей обычно не бывает предчувствий, поскольку предчувствие – это то, что улавливается периферией.
Их крайне сложно удивить или поразить, потому что они видят и знают все, что им нужно знать и видеть, а остальное не имеет значения. Для них.
Способ деятельности таких людей выражается обычно в очень высокой и интенсивной активности, они постоянно чем-то заняты.
Компульсивный человек может целый день наводить порядок в доме, а обсессивный способен замучить себя и других сбором информации и бесконечным обдумыванием.
Стоит отметить, что любая их активность сопровождается заметными усилиями. Независимо от того, есть ли в данный момент объективная необходимость в «выше-дальше-быстрее». Они даже развлекаются так, словно выполняют работу. Обсессивно-компульсивный человек пойдет на вечеринку потому что пригласили и отказывать нехорошо, и на ней убьется об то что нужно веселиться, а у него не получается.
Вообще, руководящий драйв обсессивно-компульсивной личности – «надо» и «должен».
В одежде они руководствуются правилами приличия, в поведении – правилами вежливости, в работе – интересами дела, зарядку делают потому что это полезно для здоровья, книжки читают потому что надо быть культурным…
Соответственно, едва ли не самое страшное в жизни такого человека – когда он понимает (или ему дают понять), что он не соответствует. В принципе, не важно – чему именно. Главное, чтобы то, чему нужно соответствовать, было красиво упаковано в фантик какой-нибудь моральной или квазиморальной нормы.
Вообще, норма и правило – это те самые два опорных столпа, ориентируясь на которые обсессивно-компульсивный человек принимает решения. Даже если это решения уровня «что купить на обед», «что почитать вечером», «куда поехать отдохнуть». Поскольку любое собственное решение может быть чревато ошибкой – вдруг обед получится невкусным, а книжка окажется тоскливой – то спасение они находят в наличии четкого правила, которого нужно придерживаться. Читать - то, что (вся Москва читает) популярно, кушать – то, что рекомендуют лучшие (собаководы) диетологи, и так далее, и тому подобное…
В тех нештатных ситуациях, для которых не обнаруживается подходящего правила или нормы, обсессивно-компульсивный человек начнет жутко мучиться. Он будет изо всех сил бороться за то, чтобы найти правильное решение. Потому что иначе перед ним открывается леденящая душу перспектива – принять решение собственное. То самое, которое предполагает выбор и принятие последствий этого выбора. В комплекте. С теми, в частности, неприятными переживаниями, которые случатся, если решение окажется ошибочным.
Тот финт, который проделывают в подобной, жуткой для них, ситуации подобные люди, выглядит как выбор без выбора.
Обсессивный будет колебаться между «маленькими, но по три» и «большими, но по пять» столько, что в итоге останутся уже только какие-то одни. Или не останется вообще никаких.
Компульсивный, наоборот, «выстрелит от бедра», схватив первое, что под руку попалось.
Совершив подобное, они начинают рассматривать результат этого действия как новое указание, не принимая во внимание других доводов и предпочитая не изменять ситуацию дальше.
В ситуации относительной свободы испытывают большой дискомфорт и срочным порядком придумывают себе какое-нибудь занятие. Праздники и выходные – мучение. Сдается мне, что афоризм про выходной и больничный, который дается женщине для того, чтобы она наконец-то привела в порядок квартиру, сочинили именно люди обсессивно-компульсивного типа.
Такие люди часто гордятся тем, что живут в очень жесткой рамке и «не позволяют себе слабостей».
Спросить такого человека о том, чего он хочет – это, минимум, его сильно фрустрировать, максимум – сильно испугать. Это не его терминология. Он подобную систему координат к себе, в принципе, не прикладывает.
Обсессивно-компульсивные «надо» и «должен» имеют две, весьма любопытных, особенности.
Во-первых, они изготавливаются из абсолютно любого подручного материала. Если такому человеку не установят рамки извне, он сам их себе установит, решив обязательно сделать ремонт за две недели, генеральную уборку – строго в один день, обед – непременно из трех блюд с закусками и десертами, дело – только идеально - и будет постоянно напоминать себе об этих обязательно, строго, только и непременно.
При этом они никогда не жалуются на эту черту своего характера, не считают ее «невротической». С точки зрения обсессивно-компульсивного человека, здесь если что и присутствует, то только и исключительно здравый смысл.
Вторую особенность их «надо» и «должен» уже упомянутый Шапиро описывает так:
«когда обычный человек говорит, что попытается что-либо сделать, он имеет в виду, что приложит к этому все усилия… Когда обсессивно-компульсивный человек говорит, что постарается что-то сделать, то имеет в виду, что не обязательно приложит все усилия, но при этом он изнурит себя работой, будет о ней помнить и даже, возможно, волноваться».
Что еще отмечает обсессивно-компульсивных людей, так это то, что у них идентичность часто бывает намертво пришита к социальной роли. Как правило – к одной. Для такого человека очень важно осознавать, что он представляет из себя «то» или «это». Это делает их практически нечувствительными к окружающему контексту, и заставляет вести себя сходным образом совершенно независимо от того, «где я, кто эти люди».
Обсессивно-компульсивный доктор – доктор 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 в году.
Обсессивно-компульсивная мать будет пытаться «усыновить» всех, до кого сможет дотянуться.
Обсессивно-компульсивный учитель будет одинаково разговаривать и с первоклассником, и с выпускником, и с родителем, без малейшей поправки на ветер пол, возраст и статус собеседника.
Они могут даже понимать, что находятся во власти играемой роли, и, тем не менее, продолжают ее играть.
Поскольку поступать правильно (в соответствии с правилами) для обсессивно-компульсивного человека – единственно возможный способ существования, то все, что может помешать этой правильности объявляется врагом, подлежащим тотальному изничтожению. Ибо оно может ослабить их решимость, их усилия и их целеустремленность. Страх потерять контроль над собой ходит за ними по жизни, как призрак коммунизма за Карлом Марксом.
Шапиро описывает пациента, который «считал, что вовсе не должен смотреть телевизор: вдруг ему понравится, он привыкнет и захочет смотреть его все время, а что в таком случае будет с книгой, которую он пишет?». Им не нравятся действия, направленные только на достижение собственного удовольствия, и они не понимают, как можно найти удовлетворение в жизни, если нет постоянной цели и отсутствуют усилия, стремление улучшить карьеру, заработать денег, подписать бумаги и т. д.
Понятно, что будучи постоянно стиснутым жесткой рамкой норм и правил, такой человек время от времени выходит за пределы своей зоны терпимости и начинает оглашать окрестность тоскливыми вопросами типа «ну, почему всегда я?», «ну, почему я постоянно должен?».
Отвечать на эти вопросы и, тем более, пытаться убеждать в том, что не должен, не имеет смысла. Потому что, на самом деле, вопроса там нет, а ответ находится в голове у вопрошающего: он должен – по определению. Примерно в 9 жизненных случаях из 10 они сами являются своими гонителями, давителями, душителями, надзирателями и пинателями. Потому что без них – обязательно! - небо рухнет, и солнце не взойдет. А подобные вопросы – это способ выразить чувства, связанные с этим хронически напряжением. Способ максимально непонятный – и для них самих, и для окружающих – и максимально гарантирующий неполучение заботы и поддержки извне.
Такой способ выбирается в связи с тем, что чувства и переживания людьми этого типа обычно восприниматься либо как что-то «детское» и «слабое», либо как что-то «грязное» и «неприличное». Импульсы и желания – помеха поставленной цели, они воспринимаются как искушение, с которым нужно бороться.
Соответственно, они часто бывают успешны в социальных ролях, при этом проявляя полную беспомощность в сфере близких отношений. Они могут создавать привязанности, но, испытывая крайнюю сложность в том, чтобы проявлять чувства, заменяют их либо разговорами и нравоучениями, либо какими-то действиями во имя и на благо.
В терапию такие люди часто приходят с дилеммами, суть которых сводится все к тому же извечному вопросу – «как правильно?»: менять работу или нет? развестись или остаться в семье? выбрать из двух мужчин того или этого? При этом они неосознанно пытаются втянуть терапевта в то, чтобы он давал им советы. Однако любой полученный совет тут же будет опровергается по принципу «да, но…». Поскольку их истинная – хоть и не осознаваемая задача – не сделать выбор, потому что, как уже говорилось, любой выбор может оказаться ошибочным.
Поскольку основной лейтмотив обсессивно-компульсивного типа – «быть правильным», то такие клиенты и в терапии обычно ведут себя очень хорошо и правильно. При этом с ними бывает невыносимо трудно. Клиенты этого типа бывают склонны к построению концепции своей симптоматики – «а почему у меня это так? а что это может означать?» - и способны заниматься этим долго и упорно. Это для них очень увлекательно, хотя и не приносит никакой терапевтической пользы.
В ответ на любимый гештальтистский вопрос «что ты чувствуешь?», обсессивно-компульсивный человек обычно начинает рассказывать о том, что он думают.
Слова он использует, в основном, для того, чтобы скрыть чувства, а не выразить их.
Источник: http://lual.livejournal.com/156034.html | 
