- Дядя Джессика, а кто был нехороший капрал Ли?
Звонкой затрещиной наградил меня старик
и, когда просохли выступившие слезы, добавил хмуро:
- Имеющий длинный язык будет облизывать муравейники.
Скажешь матери, чтобы завтра отпустила тебя ко мне.
И еды пусть даст - я не собираюсь кормить болтливую обузу.
Судя по твоим хитрым глазам, она не будет сильно возражать.
Обуза не возражала совсем, да и мать не возражала и влепила мне
вторую затрещину, когда я поинтересовался, кто такой "варк".
Третьей не понадобилось.
Я больше не хотел облизывать муравейники.

Олди,
"Живущий в последний раз"


Смотрю по "Культуре" "Очарование зла". Тридцатые годы, экс-эмигрантка, далее - сотрудница НКВД Вера Гучкова, "За мной следят?" - "Ну что Вы... Вас охраняют". Простенько и со вкусом. Реальность искажается легким смещением акцента.

И слежка превращается в охрану.
Тотальный контроль - в абсолютную любовь .
Заговор молчания - в заботу о детях .
подавление личности  - в воспитание
Изнасилование - в "сама напросилась, с порядочными такого не происходит".
Больше я ссылок на примеры давать не буду, дабы вам,господа читающие, окончательно настроение не испортить.

Всё оказывается очень просто. Достаточно назвать насилие каким-нибудь другим словом - и возвести именно это название в то, что берется за норму - для того, чтобы доминирующим переживанием жертвы насилия стал стыд.
Стыд говорить о том, что было.
Стыд испытывать негативные чувства по отношению к насильникам.
Стыд, начисто блокирующий возможность не только бороться и защищать себя, своих близких, своих детей - но и жить хоть сколько-то полноценно. Потому что невозможно жить полноценно, имея в душе незаживающую рану в том месте, по которому оттопталось насилие, и не чувствуя сил, решимости, права сказать об этом, попросить помощи и получить ее. Признание "я - жертва насилия" чаще всего имеет отвратительный привкус "я-плохой". И возникает этот привкус отнюдь не из воздуха.
В окружении любой жертвы насилия непременно найдется хоть один (а чаще всего - далеко не один) персонаж, который при попытке поднять эту тему, мгновенно расстреляет жертву прямой наводкой. Вот из этого самого, которое берется за норму. Резвенько втолковав, что пережитое насилие - это не беда жертвы, а ее вина.

Ребята, это отвратительно признавать, но наш социум так устроен .
Именно поэтому родители, которым не пофиг на своих детей, отправляя детку в детсад, холодным потом обливаются при мысли о том, что над деткой там могут начать издеваться "в воспитательных целях".
А позволить себе не работать семь-девять лет, постоянно бдя деткину безопасность, может далеко не каждая женщина.
И даже не каждая десятая.
А очередь в детсады такая, что записываться в нее надо сразу по выходу из роддома.

Именно поэтому родители, которым не пофиг на своих детей, выбирают школы, исходя не столько из уровня обучения, сколько из уровня отношения.
А вменяемый и адекватный учитель, способный не поломать деткину психику "в учебных и воспитательных целях" - это... ну, не то, чтобы брильянт "Орлов", но по уровню встречаемости на квадратный метр образовательного пространства - где-то близко.

Именно поэтому родители, которым не пофиг настолько, что они идут напоминать образовательному пространству, кто в этом пространстве Заказчик услуг, а кто - Исполнитель, огребают от Исполнителя много красивых намеков. На то, что, чего бы там, в законах ни было написано, Заказчику лучше молчать и утираться. Чтобы, не дай бог, Исполнитель не обиделся.
А противостоять Системе в попытках защитить детку от перемалывания с первого класса до выпускного бала - то еще испытание для нервной системы.

Именно поэтому такие родители имеют от других родителей много красивых вопросов. Из серии "а вы не боитесь, что потом на вашем ребенке будут отыгрываться?".
А ведь никто не задумывается, что в любой школьной ситуации родителей тупо, численно больше, чем школьных работников. И если хотя бы половина из этих родителей вспомнит о том, что они - родители, законные представители интересов своих детей (детей, народ, именно детей, а не училки Марь-Петровны и не райотдела образования!) и перестанет бояться, вопрос об "отыгрываться" отсохнет сам собой. Это на детках такой работник отыгрываться может, на десятках и сотнях взрослых, отказывающихся признавать нарушения - нормой, любой персонаж школьной действительности фиг отыграется.

Именно поэтому живут с пьющими, бьющими, издевающимися.
Именно поэтому так мало жертв насилия - бытового ли, сексуального ли - идут в милицию с заявлениями и к психологам за помощью.

Насилие - это Волан-де-Морт современного общества.
То, что не принято называть по имени.
Прикрывать эвфемизмами и смещением акцентов.
Вплоть до полного переворачивания ситуации вверх тормашками:
"Если ты отказываешься мне подчиняться - значит, ты меня не любишь" (опаньки - здравствуй, вина)
"Если ты не хочешь страдать молча - значит, ты плохой" (опаньки, здравствуй, стыд)
"Если ты осмеливаешься просить помощи - значит, ты слабак" (опаньки, здравствуй, унижение)
"Если с тобою произошло что-то скверное - значит, так тебе и надо" (опаньки, здравствуй, страх)

И всего этого добра - вины, стыда, унижения, страха - любая жертва любого насилия имеет в количестве. В хорошем таком количестве. В таком, что зачастую кажется - ничего, кроме этого, из контакта с окружающим миром прилететь не может.
А, значит, нет смысла идти навстречу этому миру.
А если уж волнес-ноленс приходится идти - то вооружившись до зубов и лица выраженье надев соответствующее .
Дабы все сразу увидели и убоялись.
Что обычно прилетает из мира в ответ на подобный к нему выход - нетрудно догадаться.

Так замыкается круг.
Так происходит смещение.
С "жизни" - на "выживание".